ИНТЕРВЬЮ

Интервью для журнала 7 Дней(июль 2009 год)

Эмма Уотсон: «Гермионе нельзя быть сексуальной»
Эмме Уотсон не пришлось в отличие от миллионов детей на всей планете мечтать о волшебном королевстве, созданном для Гарри Поттера и его друзей писательницей Джоанной Роулинг. Половину своей жизни (с 9 лет) Эмма провела на съемочной площадке одного из самых успешных в мире киносериалов в образе Гермионы — главного женского персонажа поттерианы.
Хогвартс, борьба со злыми магами и
трогательная дружба с Гарри Поттером (голубоглазым Дэниелом Рэдклиффом) заменила Эмме реальную жизнь и сделала ее, девятнадцатилетнюю барышню, миллионершей. Мы встретились с Эммой под Лондоном на студии «Leavesden Studios» (там в ангарах бывшего аэродрома снимают все фильмы о Поттере) в перерыве между бесконечными дублями. Снимались завершающие сцены фильма «Гарри Поттер и Принц-полукровка», а на студии уже вовсю строили декорации для двух последних частей суперпопулярной серии.

— Эмма, вы заставили понервничать не только своих многочисленных фанатов, но и студийное начальство, когда отказались подписывать контракт на участие в двух фильмах по последнему роману Джоанны Роулинг о Гарри Поттере — «Гарри Поттер и Дары смерти»
— Я не отказывалась. И деньги тут ни при чем. Всем пришлось подождать, потому что мой контракт был намного сложнее, чем у других. Должны были учесть все мои пожелания относительно учебы, расписания съемок и сцен с моим участием. А это не так-то легко. В результате два года назад в моем контракте появился дополнительный выходной — понедельник. Я сказала тогда, что собираюсь не только окончить школу, но и получить самые высокие оценки, что, согласитесь, непросто при моем съемочном графике — когда фильмы снимаются один за другим. Но я твердо решила не только доучиться, но и получить возможность подготовиться к поступлению в университет. Уверена, что это только поможет мне стать хорошей актрисой, а не наоборот. Посмотрите на Джоди Фостер, Мерил Стрип, Натали Портман — они все получили высшее образование. Ох, да я просто мечтаю снова засесть в библиотеке, готовиться к экзаменам, волноваться — словом, опять стать занудой и типичной ученой ботаничкой! Я ведь именно такой и была всегда — как моя Гермиона! Просто из-за съемок, в отличие от нее, проводила в школе слишком мало времени. Занималась с преподавателями (они ко мне приезжали на съемочную площадку) или одна и посылала свои работы в школу для проверки. Но я очень скучала именно по школьной жизни. Да и пробелы в образовании чувствую — все-таки времени на учебу не всегда хватало. Я долго выбирала, куда отправить результаты своих экзаменационных тестов, собиралась в Кембридж, но передумала и решила остановиться на американском университете. Буду изучать историю искусств, литературу. С тех пор как начали снимать одновременно два фильма — седьмую и восьмую части (имеется в виду решение студии снять две серии по последнему роману Роулинг «Гарри Поттер и Дары смерти». — Прим. ред.), стараются побыстрее отснять все сцены с моим участием, чтобы осенью я могла уехать в Америку учиться. Приходится очень рано вставать. В 5.45 утра за мной заезжает мой водитель — он меня возит с первого дня уже почти 10 лет и любит как родную дочь, а я страшно ревную, если ему поручают еще кого-нибудь подвезти. И в 6.30 я уже на студии. А в 9 вечера ложусь спать. Конечно, мои друзья надо мной издеваются. Особенно последний год, после того как я окончила школу. В Англии по традиции те, кто поступил в колледж, получают целый год свободы, прежде чем приступят к занятиям. Вот и мои друзья тусуются сейчас по ночным клубам, путешествуют, валяются на пляжах — в общем, наслаждаются молодостью.
— Ну, в таком суровом режиме есть и свои преимущества — вы знаете, что такое ответственность, и не можете пуститься во все тяжкие, не выдержав груза славы и денег…

— Это правда. Впрочем, если бы я только попыталась изменить своей Гермионе, меня бы просто сжили со свету фанаты! Я бы из своей квартиры выйти не смогла — пришлось бы превратиться в какое-нибудь насекомое! (Смеется.) Да и у нас в Англии молоденькие актрисы не такие оторвы, как в Голливуде, все-таки наш остров от него далеко. Будешь сильно зазнаваться, тебя просто поднимут на смех — у англичан ведь довольно едкое чувство юмора. Мои друзья, например, мне точно не позволяют зазнаться. Даже когда я пытаюсь за всех заплатить в баре или ресторане, они страшно обижаются. С какой это, мол, стати? Кто ты вообще такая? Ах да, мы же
забыли, ты у нас знаменитость! В общем, до смерти могут засмеять.

— А как вы вообще оказались в этом кинопроекте? Ведь, наверное, тысячи девочек претендовали на роль Гермионы?

— Десятки тысяч! Кошмар! Но я тоже была страшной фанаткой Гарри Поттера с выхода самой первой книги. Мой отец читал мне перед сном, а я воображала себя Гермионой. Так вот, агенты действительно объехали все школы в Англии, чтобы нас найти. Приехали и в мою школу и попросили учителей показать им 20 девочек в возрасте от 9 до 12 лет. Взяли наши фотографии. Я была снята в гимнастическом зале. Три недели спустя мне позвонили. И начались пробы — штук восемь. Я все время думала, что у меня нет шанса, ведь среди нас были девчонки, которые уже снимались в кино. Однажды я одну такую девочку увидела играющей в карты с мальчиком, который вроде бы успешно пробовался на Поттера (это был не Рэдклифф), и совсем загрустила. Очень уж мне хотелось получить роль Гермионы, хоть я и понятия не имела, как снимается кино и с чем это вообще едят. Все эти перипетии страшно нервировали моих родителей — они с ужасом представляли себе, как я буду расстроена, если ничего не выйдет. Помню, однажды в субботу мой папа готовил на обед ростбиф и дал мне так называемую счастливую косточку. Я загадала, естественно, только одно желание и до сих пор храню ту счастливую косточку в шкатулке для драгоценностей.

— Каково это — расти на глазах у всего мира в буквальном смысле слова?
— Во время съемок первого и второго фильмов у меня все еще выпадали молочные зубы, и к тому же у Гермионы, по описанию, они должны были немного выступать вперед — в общем, мне изготовили вставные. Но было больно и неудобно, и от этой идеи мы отказались. Так же и с Дэном случилось. У его героя Гарри Поттера в книге глаза зеленые, а у Дэна — голубые, и сначала он пытался носить линзы, но они ему не подошли, в итоге от линз тоже пришлось отказаться. Так что в нашей картине у Гарри Поттера голубые глаза. В фильме на голове у меня всегда красуется настоящая грива волос, и, конечно, я не могла все 10 лет ходить с одной и той же прической. Так что перед съемкой мне волосы искусственно наращивали. А одному мальчику (он играет Невилла Долгопупса) пришлось как-то подкладывать ватные шарики за щеки, чтобы выглядел младше. Мы все невероятно быстро менялись — гораздо быстрее, чем полагалось нашим героям. У меня иногда возникали стычки со стилистами — уж очень строгие требования предъявлялись к внешности моей Гермионы: ни шагу в сторону. И это часто не совпадало с моими представлениями о красоте и вообще со мной. Только не думайте, что мне хотелось сделать ее образ более гламурным, вовсе нет. Но любой подросток мечтает поэкспериментировать — покрасить волосы, сделать новую стрижку. Нам же это было категорически запрещено. Хотя после того как мне исполнилось 18 лет, стало гораздо хуже. Все бросились обсуждать меня как новую, сексуальную, женственную и тому подобное Эмму Уотсон. Журналисты словно бы ждут от меня каких-то шокирующих поступков. Предполагают, что я появлюсь где-нибудь слишком вызывающе одетой. В суперкоротком или суперпрозрачном платье. Но, если честно, напрасно ждут — и дело не в том, что я должна хранить образ Гермионы в глазах публики, пока идут съемки. Просто это уже буду не я. Разве одеваться, когда не оставляешь простора для воображения, сексуально? Нет, лично мое представление о сексуальности несколько иное. Чем меньше показываешь, тем более интригующе выглядишь.

— И тем не менее вы стали моделью и любимицей дизайнеров, прежде всего Карла Лагерфельда?

— Я обожаю красиво одеваться. И у меня есть контракты с несколькими дизайнерскими домами. Я многому научилась у своей мамы — у нее потрясающее чувство вкуса и она очень стильная. Вообще же я одеваюсь как типичная жительница Лондона — у нас так мало солнца, вечно серое небо,
отсюда и экстравагантный, немного сумасшедший стиль. Я люблю сочетать винтажные вещи с тем, что называется у нас в Англии «уличной модой». А дорогие дизайнерские наряды ношу и тем более покупаю редко. Когда нужно пойти на какое-то торжественное мероприятие, мне их присылают бесплатно. Правда, обычно потом приходится возвращать. Но я счастлива, что лично познакомилась с Карлом Лагерфельдом — он такой умный, с ним можно говорить обо всем на свете, не только о модных тенденциях: о литературе, искусстве, науке, современной культуре. Он меня полностью покорил. Мы жили с родителями в Париже, когда я была маленькая, и мама любила носить его вещи.

'''—Вы стали взрослой девушкой, и помимо ваших новых нарядов, стиля, прически и фигуры пресса теперь
неизбежно обсуждает вашу личную жизнь — бойфрендов реальных и мнимых…'''

— У меня, если верить сплетням, было столько романов, что я просто какая-то роковая женщина! Знаете, я больше всего не люблю сплетни и разговоры о моей личной жизни из-за бабушки и дедушки. Они ужасно расстраиваются! И папа тоже очень нервничает. Просто беснуется иногда, особенно после того, как один мужской журнал включил меня в сотню самых сексуальных девушек мира! (Смеется.) Впрочем, было бы странно, если бы им нравилось читать обо мне такие вещи.

Отношения между мужчиной и женщиной и так довольно сложная штука, особенно в моем возрасте легко ошибиться, а когда «выясняется» из газет, что ты уже с кем-то порвала, а к кому-то снова вернулась, этому через пять минут изменила, все в твоей жизни становится еще запутаннее. Я действительно встречаюсь с молодыми людьми, у меня были бойфренды и сейчас есть (27-летний Джей Бэрримор работает в финансовой компании. — Прим. ред.). Правда, нас с ним в прессе тоже все время «разводят». Но замуж не спешу, и можно сказать, что, как любая нормальная девушка, жду своего принца на белом коне и в сверкающих доспехах. Ведь успех не имеет значения, если нет любви.

— Какие черты вам нравятся в молодых людях?

— Молодой человек должен быть умным, интеллигентным и способным поддерживать интересную беседу. Ни в коем случае не скучным — это просто невыносимо!..

— Вам не раз приписывали любовные отношения с Дэниелом Рэдклиффом, кумиром миллионов фанаток Гарри Поттера…

— Да уж, как раз самые большие глупости, которые обо мне сочиняли, так о моих якобы романах с Дэном. Или Рупертом, или Томом (Том Фелтон — исполнитель роли Драко Малфоя. — Прим. ред.). Дэн чертовски умен, остроумен, и, знаете, такая у него быстрая реакция — потрясающе просто. Всегда говорит что думает, очень правдивый, своеобразный, ни на кого не похожий. Пишет классные стихи и рассказы. Я могу с ним часами болтать. Но никогда, ни одной секунды не была в него влюблена. Хотя и ходила на этот знаменитый спектакль, где он играл, чтобы его поддержать. На него ведь тогда все напустились за то, что в одной сцене он должен полностью обнажаться.
— А есть ли у вас хобби — если, конечно, на это остается время?

— Я люблю собирать разные коллекции — например, у меня много русских кукол-матрешек. Храню самые интересные открытки, которые получаю из разных уголков мира. Обожаю спортивные игры и ненавижу проигрывать. Хоккей на траве и пинг-понг — вот в чем я сильнее всех своих партнеров по съемкам. Мальчишки начинают прямо дрожать от страха, когда беру в руки ракетку. (Смеется.) Мы всегда в перерывах на площадке играем. Руперт — поклонник дартса и на бильярде классно играет. А у Дэна никаких спортивных пристрастий нет, у него на уме одни книги да диски. Недавно я поняла, что не могу равнодушно относиться к проблемам экологии, и стала отчаянно… «зеленой»! (Смеется.) Не мусорю, не покупаю воду в пластиковых бутылках, купила себе электромобиль — он довольно уродлив, но я ни на что его не поменяю! Еще я с детства увлекаюсь живописью. Мне нравится рисовать человеческие лица, пытаться поймать их экспрессию. Правда, берусь за кисти и краски не часто — руки не доходят. А вот на что я всегда нахожу хоть пару часов — так это на общение с родственниками. У моих родителей очень насыщенная жизнь. Они в разводе, но сохранили прекрасные отношения и со мной, и друг с другом. У мамы сейчас новый бойфренд, а у него двое детей от предыдущего брака. Отец женился, и у него трое детей. Так что, включая моего младшего брата Алекса, я — одна из семи братьев и сестер. И со всеми надо успеть пообщаться! Они тоже не дают мне особо гордиться и тем более выпендриваться. Чуть что: «Эм, не преувеличивай! Вечно ты все драматизируешь! Расслабься!»
— Интересно, как вы относитесь к столь популярной нынче в Голливуде теме похудания — особенно среди молоденьких актрис?
— Я не думаю, что слишком худые или, проще говоря, тощие девушки могут считаться хорошенькими. Так что меня все это мало вдохновляет. На диетах я в любом случае сидеть была бы не в состоянии (даже если бы от природы не была худенькая) — слишком уж люблю вкусно поесть, обожаю шоколад и даже умею сама готовить — пеку пироги, печенье, пасты с соусами делаю. Только вот встаю к плите редко — настоящий английский пирог за полчаса не приготовишь.

— Если бы вы обладали магической силой, что бы сделали прежде всего?
— О, я мечтаю, чтобы моя Гермиона могла останавливать время! Чтобы
иногда можно было повернуть часы назад — мне вечно не хватает ни на что времени! Еще бы — я умудряюсь придумать себе 20 миллионов дел на один-единственный день! Конечно, частенько хочется, чтобы моя жизнь была чуточку проще, но я понимаю: я — самая счастливая девчонка в городе. Могу всего лишь пожать какому-нибудь мальчику или девочке руку и сделать их счастливыми на целую неделю!